СТРУКТУРА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В последние десятилетия появилось значительное количество па-бот, которые иногда целиком, а чаще фрагментарно посвящены пробле­ме структурирования, т.е. выделению родовых видов общественной деятельности. Понятие родового вида (структурного компонента) дея­тельности означает, что данный вид активности имеет непосредствен­ное отношение не к какому-либо отдельному субъекту, но к человеку как к единому роду. Фундаментальные виды социальной активности непосредственно характеризуют данное отношение и не специфичны для деятельности каких-либо отдельных общностей или индивидов. Следовательно, понятие родового вида деятельности объединяет неко­торые общие черты социальной формы движения материи, присущие субъектам всех уровней. Важнейшие составные каждого из родовых видов обычно рассматриваются в качестве подвидов (подсистем) дея­тельности.

Ныне мы сталкиваемся с обилием точек зрения на структуру дея­тельности и смешением философских аспектов данной проблемы с пси­хологическими. Мнения ученых относительно количества родовых ви­дов общественной деятельности достаточно разноречивы, а предлагае­мые ими классификации включают в себя от двух до восьми-десяти фундаментальных видов деятельности. Эти классификации построены по самым разным основаниям. Как показал критический анализ, пред­ложенные классификации носят в значительной мере тавтологичный характер. Трудности в решении рассматриваемой проблемы породили даже мнение, что определить количество родов, типов человеческой деятельности невозможно либо в принципе, либо по отношению к ду­ховным явлениям [33].

Нам не раз приходилось обращаться к анализу существующих кон­цепций структуры деятельности с целью поиска логически обосно­ванных принципов ее структурирования. Что взять за единое основание структурно-функционального анализа системы деятельности? Опыт собственных теоретических исследований позволяет сделать вывод, что в этом качестве выступают особенности взаимосвязи двух несводимых и невыводимых друг из друга основополагающих свойств деятельности - предметности и рефлективности. Именно они выступают конституи­рующим фактором ее структуры. Все возможные способы их сочетания сводятся, в конечном счете, к трем основным вариантам. В первом слу­чае предметность доминирует над рефлективностью, во втором, напро­тив, преобладающее значение принадлежит рефлективности, в третьем случае оба признака в целом уравновешивают друг друга и ни один из них не является определяющим. Соответственно первый родовой вид  деятельности мы вправе назвать материально-практическим, второй -духовно-теоретическим, третий - социально-технологическим.

Уточним понимание первого - материально-практического - вида деятельности и, прежде всего, ее практического характера. Слово "прак­тика" переводится с греческого как дело, действие. В современной оте­чественной и мировой философии категории практики отводится важ­ное место, однако понимается она далеко не однозначно. Прежде всего существуют чрезмерно широкое или, напротив, слишком узкое ее тол­кования. Широкое понимание связано с отнесением к практике любой человеческой деятельности, т.е. с включением в нее не только матери­альных, но и духовно-теоретических компонентов. Между тем теория и практика - далеко не одно и то же. Включение в практику духовно-теоретического компонента лишает ее возможности выполнять функции критерия истины. В итоге теоретическое познание становится критери­ем самого себя.

Главное заключается в невозможности теории самой по себе что-либо изменить в существующем объективном мире. В рамках теорети­ческого отношения субъект не способен наложить реальный отпечаток на объект . В данном контексте становится понятной мысль Гегеля о теоретическом отношении к предмету как "бескорыстном", т.е. остав­ляющем "предметам их самостоятельное существование и деятель­ность", их неприкосновенность.

Прямой противоположностью первой точки зрения выступает оп­ределение практики только как материальной деятельности. Уязвимость данного подхода заключается в том, что за пределы практики выносятся многие духовные формы социальной деятельности (воспитательно-педагогическая и пропагандистская, нравственная и художественная, правовая и политическая, и т.д.). Однако идеи также могут стать мате­риальной силой, когда они овладевают массами. Эффективность прак­тики во многом обусловлена глубиной и многосторонностью ее св&зи е научной и философской теорией, а также деятельностью народных масс. И, напротив, слаба практика, которая не вооружена солидной тео­рией и не является имманентной активностью широких слоев населе­ния.

Оптимальным представляется понимание практики, стремящееся найти единую основу в границах как материальной, так и духовной дея­тельности. С этой точки зрения, практика есть преобразующая деятель­ность. Ей противостоит чисто теоретическая деятельность, которая яв­ляется размышлением, рассуждением, созерцанием и непосредственно не ведет к преобразованию ни внешней природы, ни внутреннего мира человека. Основой практики служит материальная деятельность.

Все виды деятельности симметричны в плане организации их структуры и включают в качестве составных по три подвида. Первый родовой вид деятельности является в конечном счете определяющим в системе основных видов активности. Это и понятно, если учесть, что материально-практическая деятельность представляет собой в первую очередь социальный процесс, от которого зависит всякая иная деятель­ность: умственная, политико-правовая, нравственно-религиозная и т.д. Вместе с тем материально-практическая активность есть деятельность человека и потому не лишена духовного элемента, подчиненного, одна­ко, материально-предметному компоненту. Первый вид деятельности в силу своего материального характера, обладает наибольшими преобра­зующими потенциями по сравнению с двумя другими ее видами. В са­мом деле, духовная активность в лучшем случае может преобразовы­вать сознание людей и не способна изменять реальности материального плана. Здесь же речь идет о таком способе деятельности, который, в первую очередь, вносит изменение в материальное бытие. В процессе материально-практической деятельности объективная реальность, при­рода сама по себе, существующая до и независимо от человека, стано­вится объектом его присвоения, которое происходит либо непосредст­венно - путем потребления соответствующих продуктов питания, воз­духа и т.п., - либо более сложным образом, т.е. на основе использования орудий труда.

Материально-практическая деятельность, как некоторая целост­ность, функционирует в виде специфических взаимосвязей людей и природы. При этом преобразование человеком природы и самого себя есть один и тот же процесс, процесс предметно-рефлективной деятель­ности. Существует три основных разновидности материальной взаимо­связи человека и природы: экологическая, демографическая и техниче­ская[1].   Важнейшая   отличительная   особенность   материально-практической деятельности - ее определяющий ("первичный", "веч­ный") характер. На протяжении истории могут изменяться ее конкрет­ные формы (способы технологии и состояние экосреды, брачно-семейные и иные отношения), но сами они, во-первых, никуда не исче­зают и не возникают вновь, их значение не может существенно умень­шиться, во-вторых, материально-практическая деятельность в конечном счете играет детерминирующую роль по отношению ко всем иным ви­дам человеческой деятельности.

Духовно-теоретическая деятельность - второй вид динамичной общественной связи. Он включает в себя три относительно самостоя­тельные подсистемы: познавательную (наука), мировоззренческую (философия) и ценностную (искусство). Рефлективная (духовная) сущность второго вида деятельности проявляется в том, что простое восприятие истин и оценок науки, искусства и философии, как правило, не приво­дит к непосредственному действию, поскольку требуется определенное время для их осмысления и освоения. Сказанное, однако, не означает отрицания практического характера рассматриваемых форм духовной деятельности.

В сфере духовно-теоретической деятельности рефлективная ее сто­рона преобладает над предметно-материальной. Эту область наиболее часто выражают в таких понятиях, как "идеологическая" или "духовно-теоретическая" деятельность. Материальное выступает здесь в качестве средства производства и потребления. Через посредство материальных факторов происходит опредмечивание и овеществление рефлективно-теоретической деятельности, следовательно, объективирование духов­ных потенций человека и социума. Потребителю, прежде чем овладеть продуктом духовной деятельности и постигнуть заключенное в нем идеальное содержание, необходимо сначала его расшифровать и пре­одолеть материальное, чтобы понять и пережить закодированные там мыслительные и чувственные образы.

Третий родовой вид - социально-технологическая деятельность -включает в себя коммуникативные, информационные и управленческие процессы.

В отечественных исследованиях второй половины XX в. понятие социального чаще всего сближается с понятием социальной структуры общества, т.е. в нем усматривают общественную связь между лично­стями и общностями, классами и нациями, сословиями и народностями и т.д. Наделение социального подобным смыслом представляется обос­нованным. В данном контексте социальные (межсубъектные) отноше­ния нельзя обособлять и ставить в один ряд с производственно-экономическими, правовыми, моральными и т.п. Социальное здесь при­обретает смысл, синонимичный человеческому фактору, который в чем-то существенно отличен от внечеловеческого фактора (техника, техно­логия и т.д.). Однако последний, во-первых, не может быть сведен лишь к технике и науке. К нему относятся домашние животные, культурные растения и многое др. Использование термина "технический" по отно­шению к подобным явлениям неприемлемо. С другой стороны, в отли­чие от техники, наука в аспекте формы сознания - имманентная принад­лежность субъекта (личности и социума).

Социальная деятельность неразрывно связана с технологической деятельностью. Природа технологии, технологических отношений, тех­нологического способа производства в последнее время становится все более серьезным объектом философских и научных исследований. Особое место занимает проблема биотехнологии. Она, вероятно, способна послужить прообразом и основой новой технологической системы ко­торая не находилась бы в деструктивном отношении к природе и циви­лизации. В основе технологической реальности лежит техническая сре­да, технодеятельность. И не случайно для тех из нас, кто родился и жи­вет в городских условиях, "естественная" окружающая среда обитания предстает почти полностью в виде продукта технической деятельности В этом смысле наша "природа" состоит из гигантского технического объекта. Этот объект и обозначается понятием "техническая среда" "техносфера". Наряду с технической средой к технологической реальности относятся также нетехнические элементы: окультуренные че­ловеком животные и растения, парки и лесопарковые зоны, пляжи и места отдыха и т.п. Социосфера есть область господства различных элементов субъективной реальности: мира человеческих чувств и эмо­ций, искусства и науки и т.д.

Разграничение третьего родового вида деятельности на две само­стоятельные сферы содержит в себе моменты абсолютного и относи­тельного. Абсолютность разделения обусловлена принципиальной не­тождественностью социального и технологического. Так, человеческая рука, способная играть на скрипке или фортепиано, и музыкальный ав­томат, представляющий собой автономное техническое средство, - две различные и не сводимые друг к другу общественные субстанции (или монады, если использовать язык Лейбница). В то же время способность как человеческой руки, так и технического средства выполнять анало­гичные общественные функции (извлекать организованные музыкаль­ные звуки) свидетельствует об отсутствии непроходимых границ меж­ду социальным (человеческим) и технологическим (техническим) мира­ми. О том же свидетельствует все увеличивающаяся зона взаимопро­никновения социального и технологического миров: с одной стороны, сам человек все более технизируется (показательны в данной связи его искусственные органы), с другой - техника и технология все более оче­ловечиваются. Это взаимопереплетение двух миров находит свое отра­жение и в общественном сознании, научной и философской терминоло­гии. Например, широкое распространение в последние годы получил термин "социальная технология", под которым следует подразумевать расширяющуюся зону технических средств в среде, традиционно отно­симую к природе человека.

И все же современный процесс интеграции социальной и техноло­гической сфер не устраняет их субстанциальные отличия и специфиче­ские способности. Поэтому общественная деятельность как раньше, так и сейчас проявляется в двух относительно самостоятельных ипостасях: социальной (собственно человеческой, субъектной) и технологической (объектно-предметной).

Выделение трех родовых видов деятельности влечет за собой неко­торые весьма важные теоретические и практические следствия. В пер­вую очередь, это касается вопроса о степени допустимости симметричности и асимметричности, гармонии и дисгармонии в их развитии. Принцип симметрии является фундаментальной константой не только для эволюции природной, но и общественной формы движения мате­рии. Эта константа может быть сформулирована как закономерность пропорционального развития всех основных видов человеческой дея­тельности. Она (закономерность) предусматривает в качестве норма­тивного непременное синхронное функционирование базовых видов деятельности и недопущение развития одних в ущерб и за счет других.

Принцип асимметрии в контексте теории деятельности заключает­ся, прежде всего, в требовании не забывать о приоритетном внимании к преобразовательно-практической деятельности, ввиду ее определяюще­го значения для двух других родовых видов. Иными словами, нормаль­ное функционирование и развитие общества не может осуществляться, если материально-практический вид деятельности в каком-либо отно­шении   отстает   от   духовно-теоретического   и   социально-технологического видов.

Асимметрия трех родовых видов деятельности связана со степенью их реальных преобразующих возможностей. В среднем последние наи­более высоки у материально-практической деятельности. Следующей по этому критерию является социально-технологическая деятельность, а на третьем месте располагается духовно-теоретическая деятельность. Подобное соотношение этих родовых видов человеческой процессуаль­ное™ устанавливают не только материалистически мыслящие филосо­фы или социологи, но и вообще все те, кто объективно и неангажированно анализируют нашу действительность (представители искусства, литературы, обозреватели газет и журналов и многие др.). Приведем некоторые примеры.

Обозреватель еженедельника "Континент" С. Плетнев, отмечая рас­тущие интеграционные импульсы между славянскими государствами, следующим образом расставил значимость важнейших факторов этого процесса: экономическая (материально-практическая) - политическая (социально-технологическая) - идеологическая (духовно-теоретическая) деятельность. Плетнев, в частности, пишет: "...экономический союз не­возможен без политического, а прочный политический возможен лишь при наличии надежного идеологического стержня, стягивающего стра­ны-участницы помимо их экономического интереса. Для жителей Ук­раины, Белоруссии и России перспективы формирования подобного идеологического стержня более чем реальны" (такой стержень обозре­ватель видит в "общерусском патриотизме").

Симметрия и асимметрия присутствуют также и внутри каждого из родовых видов деятельности. Последняя есть процесс постоянного об­щественного изменения, сопровождающегося прогрессивными или рег­рессивными преобразованиями тех или иных элементов формационной реальности. При этом динамика, интенсивность изменений имеют неко­торые качественные и количественные различия внутри каждого из ро­довых видов активности. Яркое свидетельство первостепенной значи­мости экономической производственно-технической деятельности, по сравнению со всеми иными (демографической, экологической и др.) продемонстрировала история развития второй половины XX столетия. Речь идет, прежде всего, о странах Юго-Восточной Азии, где успешное Экономическое и техническое развитие быстро повлекло за собой демо­графические изменения, выразившиеся в прогрессирующем замедлении темпов прироста населения, преобразовании всего уклада жизни. Кроме того, различные этапы эволюции выдвигают на первое место различные виды и формы деятельности. Так, последняя треть XX в. ознаменова­лась лидирующей ролью информационной деятельности (техники и

технологии).

Итоговая схема алгоритмического изложения категории деятельно­сти, следовательно, такова.

 

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ 

Предмет Рефлексия 

Творчество Контртворчество

Материально-практическая 

Духовно-теоретическая 

Социально-технологическая 

 

В свою очередь, каждый из родовых видов деятельности состоит из трех подвидов (подсистем). Так, материально-практическая деятель­ность включает в себя три основные разновидности: экологическую,

демографическую и техническую.

К экологической относится как позитивное, так и негативное воз­действие человека на природу, а также непосредственное воздействие природы на человека. Экологическая обстановка и в нашей стране, и за рубежом приобрела кризисный характер и имеет тенденцию к ухудше­нию. Переломить эту крайне тревожную тенденцию невозможно без кардинального изменения в стратегии развития материального произ­водства и проведения общей разумной экологической политики в пла­нетарном масштабе.

Второй разновидностью материально-практической активности яв­ляется демографическая деятельность, которая направлена на воспро­изводство самих людей и соответствующих условий их существования. Сюда относятся, следовательно, не только непосредственные акты де­торождения, но и все те факторы, которые обеспечивают постоянное социальное и биологическое воспроизводство людей и материальных условий их жизни. (К демографической деятельности относят рождае­мость, смертность и неразрывно связанные с ними рекреационную ак­тивность.) Демографические процессы представляют собой относитель­но самостоятельную подсистему материально-практической деятельно­сти. Об этом свидетельствует тот факт, что характер и интенсивность демографических явлений меняется отнюдь не сразу после изменения экономических, технических и иных условий; проходит нередко доста­точно длительное время, пока складываются эталоны демографического . поведения, адекватные изменившимся параметрам экономической и технологической среды.

Активность субъекта демографической деятельности (личности, семьи и т.д.) направлена на овладение объектом (тот или иной способ воспроизводства людей и материальных условий их существования, т.е. опять-таки природой, но уже собственно человеческой природой). Важ­нейшая задача демополитики - продление жизни людей. Согласно имеющимся данным, в настоящее время продолжительность жизни че­ловека на планете равна примерно 62 годам (63 года у женщин и 60 лет у мужчин).

Третья разновидность материально-практической деятельности -техническая - представляет собой взаимодействие человека и природы, осуществляемое опосредованным путем, прежде всего через материаль­ное производство. Благодаря последнему, субъект овладевает объектом (природой). К технической относится деятельность, обеспечивающая основные потребности (в первую очередь материальные) человека. Это может быть и простое использование природных вещей (палок, камней и т.д.) без изготовления какой-либо специальной техники, и современ­ная роботизированная технология.

Вся совокупность наличных технологических возможностей - это арсенал самой природы. Техника только потому способна служить средством преобразования природы, что сама строится в соответствии с ее законами и определяется ими. Техника в состоянии воздействовать на природу лишь так, как действует сама природа, ибо веществу приро­ды техника противостоит сама как природное вещество. Человек в ходе технодеятельности использует различные (механические, физические, химические) свойства вещей для того, чтобы в соответствии со своими

интересами и потребностями применить их как орудия воздействия на другие вещи.

Современная техника - это комплекс искусственно созданных ве­щей (орудий труда, механизмов), который человек помещает между собой и природой. Роль техники состоит в том, чтобы постоянно нара­щивать "мускульную" силу человека, его зрения и других органов чувств. Техника является наиболее динамичным фактором среди всех предметно-материальных элементов формационной реальности (обще­ственное бытие - материальное производство - базис). Она лежит в основе, преж­де всего, материального производства, однако достаточно широко ис­пользуется и за его пределами. Уже в первобытном обществе люди на­чали использовать палки, камни и т.п. в инструментально-технических целях, т.е. как посредников между собой (субъектом) и окружающим их внешним миром (объектом).

Таким образом, с самых первых шагов общественного человека техника выступает как материальная система, служащая важнейшим инструментом, проводником практически-преобразующей деятельности людей. Техника - это инструмент познания и использования сущност-ных сил природы, человека и общества. Она является также наиболее эффективным средством управления естественными и общественными процессами, фактором изменения и преобразования устойчивых обще­ственных связей.

Итак, техника в первую очередь используется в системе материаль­ных производительных сил общества, выступая здесь в виде орудий труда. Последние - это один из основных компонентов в структуре про­изводительных сил (вместе с предметами труда и рабочей силой), при­чем наиболее эффективный и динамизирующий их фактор. В процесс трудовой деятельности техника занимает центральное положение меж­ду человеком (рабочей силой) и природой как предметом труда. Будучи, с одной стороны, веществом природы, технические средства, с другой стороны, являются продолжением естественных работающих органов человека, они призваны облегчить и сделать эффективнее трудовые усилия человека. Техника не копирует естественные органы труда, а лишь усиливает их возможности. Результатом этого процесса оказыва­ется нарастание специфического характера и относительной самостоя­тельности технического развития.

В то же время не только техника дополняет органы человека, но и сам человек также "дополняет" техническую систему своими руками, энергией, нервной системой, мозгом. В силу неразвитости техники он вынужден длительное время выполнять технологические функции. Так, до возникновения парового двигателя человек выступал в роли двигателя в техническом конструкциях, до внедрения кибернетической произ­водственной аппаратуры он является контрольным, счетным и управ­ляющим органом производственного процесса.

Безусловно, техника широко используется и за пределами матери­ального производства и, прежде всего, в сфере духовного производства (научные приборы и оборудование и т.д.) и в быту (пылесос, стиральная машина, телевизор и многое др.). Техника, далее, широко применяется в системе производственной и непроизводственной коммуникации (транспорт, связь), в военном, медицинском, космическом и других спектрах.

Подобно экологической и демографической, техническая деятель­ность до середины XX столетия носила в целом позитивный характер, хотя негативные факторы ее воздействия постепенно усиливались. К концу второго тысячелетия от Р.Х. негативные факторы технической экспансии начинают все более перевешивать ее позитивные моменты, что приводит как к экологическому, так и глобальному социально-экономическому кризису. В своей нынешней форме производственно-техническая деятельность обладает низким КПД и высоким разруши­тельным воздействием на среду обитания человека. Общественное про­изводство из 100 единиц взятого из природы вещества использует 3-4, выбрасывая остальные в виде отходов.

Отличительной особенностью технической деятельности, как и всей материально-практической активности, является преобладание здесь предметности над рефлективностью (духовностью). Все три под­системы единой системы материально-практической деятельности тес­но взаимосвязаны и взаимопереплетаются друг с другом. Так, демогра­фические процессы могут усугубить (в случае быстрого прироста насе­ления), или, напротив, облегчить экологическую ситуацию (в случае оптимального количества населения, проживающего на данной терри­тории). В свою очередь, острота экологической ситуации не может не сказаться на состоянии демографической деятельности. Так, демогра­фический фактор в ряде случаев оказывает непосредственное влияние на природную среду; это, в частности, потребности возрастающего на­селения в топливе, в местах отдыха, дополнительном пространстве для новых поселений и т.д. Оптимальный демографический состав населе­ния (прежде всего баланс между трудоспособной и нетрудоспособной частями населения) ускоряет социально-экономическое развитие стра­ны. И, наоборот, неблагополучные тенденции в демографической сфере (недостаток трудоспособного населения, ухудшение половозрастной структуры) отрицательно сказывается на развитии общественного про­изводства.

Второй родовой вид деятельности - духовно-теоретический включает в себя также три деятельностные подсистемы: познаватель­ную, ценностную и мировоззренческую. Разумеется, отделение их друг от друга во многом условно и относительно, так как в реальной дейст­вительности они не существуют отдельно одно от другого или одно по­сле другого. Все три деятельностные подсистемы, в значительной мере складываются объективно. Термин "объективное" имеет в данном контексте тот смысл, что от человека с его сознанием и волей во многом не зависит, становиться ему или не становиться в познавательное, ценно­стное или мировоззренческое отношение к действительности, поскольку любое из них детерминировано исторической необходимостью. Вместе с тем участие в этих отношениях человека с его сознанием привносит в духовно-теоретическую деятельность черты субъективности и делает ее по содержанию объективно-субъективной, что и определяет многообра­зие существующих форм рефлексии. Знания и ценности, конечно же, не могут функционировать вне рамок субъект-объектных отношений, т.е. вне всякой зависимости от человека.

Ткань познания составляют по-преимушеству знания, в то время как оценки имеют здесь вспомогательное значение. Знания возникают в процессе развития познавательных способностей человека и представ­ляют собой ориентацию на адекватное и объективное отражение соци­альных и природных явлений. Предельный случай развития этой тен­денции - истинное знание. Возможность достижения субъектом истин­ного знания определяется непосредственной причастностью последнего к миру и способностью его сознания к правильному отражению объек­тивной реальности. Вместе с тем невозможность полного и всеохваты­вающего постижения мира создает предпосылки для производства от­носительно истинного и вовсе неистинного знания.

Познавательное отражение, как и его важнейший результат - науч­ное знание, иногда чересчур категорично представляют как совершенно безличное, фиксируемое в аксиологически нейтральных познаватель­ных суждениях. Этот тезис можно принять только в том случае, когда речь идет об эталоне научно-познавательной деятельности (математика, физика), но он совершенно неприменим к познанию в целом. Так, опи­сание исторических событий невозможно без оценочных суждений и категорий, таких, как прогресс - регресс, революция - контрреволюция. На это обращал внимание В.И. Ленин, которого А. Ерманский обвинил в том, что он-де подменяет изучение действительного положения вещей оценочными квалификациями. Отвечая на это, Ленин писал: "... нельзя "изучать действительное положение вещей", не квалифицируя его по-марксистски, "или по-либеральному, или по-реакционному и т.п.!".

Безусловно» познание, особенно естествознание, стремится к фор­мированию картины мира, абсолютно независимой от исследователя, а также принятых им гипотез, познавательных средств и т.д. Оно пытает­ся предельно десубъективировать познавательное отношение, т.е. эли­минировать его субъект [42]. Вообще говоря, эта тенденция вполне нормальна и естественна, ибо мы заинтересованы в том, чтобы как можно точнее знать о реальности самой по себе, в которой нет субъекта и который не оказывает никакого влияния на ее развитие. Однако дан­ная тенденция не должна доводиться до полного абсурда, когда субъек­тивность объявляют врагом науки.

Между тем абсолютное исключение субъекта познавательного от­ношения приводит и к элиминации его объекта. Правда, на деле "унич­тожение" познавательного отношения невозможно. Так, при отсутствии человека элементарная математическая формула 2+2=4, также не су­ществует, хотя никуда не исчезает сам реальный мир, из которого эта гносеологическая связь может быть выделена. Но чтобы ее выделить, нужен не только объект, но и субъект, и только тогда отношение приоб­ретает характер гносеологического. Иными словами, ни в математике, ни в физике полного устранения субъекта не происходит, хотя его при­сутствие порой ограничено до минимума. Всякая же более целостная картина бытия непременно приводит к росту масштабов присутствия субъекта. Не случайно в современных космологических моделях все­ленной важное место занимает так называемый "антропный" принцип (сильный или слабый), что свидетельствует о невозможности формиро­вания сколько-нибудь целостных образов мира, из которых субъект был бы полностью исключен.

Когда речь идет о научной картине мира в целом (последняя вклю­чает в себя в равной мере не только естествознание, но и обществозна-ние), то всякое умаление в ней роли субъекта неизбежно влечет за собой ее деформацию и лишает адекватного характера. В результате возникает парадокс: объективный мир, объективная реальность существуют вне и независимо от человека с его сознанием, однако та картина мира и этой реальности, которую он формирует, не может быть равной им по своей объективности. Другими словами, у объективности неожиданно возни­кают степени: большая, меньшая и т.п. Она оказывается не абсолютной, а относительной. Этот парадокс в человеческом философском сознании находит различную интерпретацию и приводит к формированию ряда материалистических и идеалистических систем миросозерцания.

Невозможность абстрагирования объекта от субъекта познания свидетельствует также и о невозможности существования какой-либо "чистой" онтологии (в самой себе и для себя), но лишь в отношении к человеку. Поэтому следует полностью согласиться с тем, что "никакие философские вопросы не могут решаться в чисто онтологической фоо-ме, т.е. внутри обособленного и замкнутого учения об абстрактных "чистых" определениях сущности бытия как такового..." Ни наука ни философия "не нуждаются в стоящей над ними онтологии - "науке на­ук", которая формировала бы положения о "бытии вообще".

Нередко науку пытаются отличать от искусства как нечто мини­мально субъективное от максимально субъективного. Однако в общем характере субъективности, характерной для науки и искусства, нет принципиальных различий. И в науке, и в искусстве субъективность обнаруживается в двух основных формах - как идеальное отражение человеком того, что существует во внешнем мире, и как привнесенное субъектом в образе элементов, отсутствующих в объективной действи­тельности [34, с. 49].

Познавательная деятельность существует не только в научных, но также во вненаучных и ненаучных формах. Вненаучными являются, в частности, обыденно-эмпирические знания, возникшие непосредствен­но из практики. Отличие науки от вненаучных (донаучных, обыденно-эмпирических) знаний заключается в описании ею законов природы и общества. К формам ненаучного сознания относятся в первую очередь разного рода паранауки: алхимия, астрология и т.п.

Вторым компонентом духовно-теоретической активности выступа­ет ценностная деятельность. Содержанием последней является выра­ботка новых оценок с целью формирования, прежде всего, художест­венной картины мира, которая, в отличие от познавательной, строится в форме образов. Ценностное отношение субъекта к объекту предполага­ет, по сравнению с познавательным, иную установку субъекта: объект здесь в первую очередь оценивается, а не познается; объект как таковой "сам по себе" не интересует субъекта, интересует только в том случае, если соответствует потребностям и целям человека (социальной груп­пы) [44].

Важнейшей закономерностью ценностного сознания является его ориентация на упорядочение всех оценочных компонентов, в результате которой оно приобретает целостный и завершенный характер. Именно действием этой закономерности объясняется принципиальная возмож­ность любой из оценок трансформироваться при некоторых условиях в духовное образование, близкое по своей структуре к художественно-эстетическому образу. И хотя понятия "ценностно-оценочная" и "худо­жественно-эстетическая" деятельность не тождественны, все же они во многом родственны. Их нетождественность видна из того факта, что первая функция оценки - установление ценностной значимости данного объекта - еще не представляет собой художественного отношения (во всяком случае прямая корреляция между ними здесь вовсе не обязательна).

Единство ценностно-оценочной и образно-художественной дея­тельности обусловлено, главным образом, второй функцией ценностно­го отношения - его стремлением к композиционной завершенности вы­деляемого класса общественных явлений. При своем последовател»ном проведении эта ориентация приводит к трансформации ценностно-оценочной активности в непосредственно художественно-образную деятельность. Поэтому для искусства родовым выступает ценюстное отношение и деятельность. Истинной сущностью искусства автор, сле­довательно, считает его бытие как эталона ценности и модели ценност-Во-эстетической формы человеческой деятельности. Другими словами, своеобразной клеточкой любого вида искусства и эстетической дея­тельности в целом является оценка. При этом в одних произведениях искусства оценка выражена предельно обнаженно, в других скрыта в глубинах художественного образа.

Ценностный подход для искусства и аксиологический для эстетики - не один из аспектов (наряду, как нередко говорят, с культурологиче­ским, коммуникативным, социально-психологическим, семиотическим, [информационным и др.), а то, что составляет сущность и основное со­держание художественных и философско-эстетических явлений. Ценно­стно-эстетическая деятельность не сводится к современному профес­сиональному  искусству,  она  включает  в  себя  религиозно-мифологическое и непрофессиональное народное творчество.

Все известные нам формы общественного сознания - искусство и 1аука, философия и религия, мораль, право или политика - содержат, в определенной мере, элементы познавательных, мировоззренческих или оценочных рефлексий, однако они имеют для каждой из них неодинаовое значение. Для искусства родовым выступает именно ценностное, I не какое -либо иное сознание (точнее ценностная деятельность). Однако последнее, безусловно, выходит за рамки искусства.

Признание ценностного компонента сущностью искусства (худо­жественной деятельности) встречает иногда то возражение, что аналогичной природой обладают также и некоторые другие формы общественного сознания, прежде всего мораль, а также общественные (гуманитарные) науки. И здесь; пожалуй, мы действительно сталкиваемся с Наибольшими затруднениями.

Что касается тезиса о невозможности отличения на основе оценочных критериев искусства от науки (в первую очередь дисциплин гуманитарного цикла), то здесь важно учесть следующее. Для всех основных духовно-теоретической деятельности (искусства, науки и философии) характерны три основные доминанты (познавательная, ценностная имировоззренческая), из которых только одна является их сущностью  Тенденция прогрессирующей формализации науки не может зайти настолько далеко, чтобы довести процесс до своего логического завер-шевия - полностью формализовать, алгоритмизировать и достичь смы­словой однозначности всех категориально-языковых структур. Подоб­ная формализация и стандартизация сделала бы невозможным переход от одной системы отсчета к другой, от одних постулатов к другим от одних научных дисциплин к другим, следовательно, произошел бы ре­цидив "замыкания" частнонаучного знания на сравнительно узком объ­екте исследования и потери контакта даже с близкими и родственными научными теориями.

И дело здесь отнюдь не в несовершенстве языкового аппарата по­знавательной деятельности. Сам объект познания, каким бы узким он не был, никогда не находится только в какой-то одной строго однозначной связи с соседними ему материальными образованиями. Наряду с уже известными связями, у объекта есть и другие, которые выходят за рамки предмета определенной науки и не могут быть ею учтены и описаны. Исключительное многообразие взаимоотношений любого материально­го объекта с окружающим его материальным миром и является онтоло­гической основой невозможности полного и однозначного описания конкретного фрагмента материальной действительности с помощью одной или даже многих научных языковых систем. Тем самым обуслов­ливается гносеологическая невозможность полной формализации аппа­рата научного познания.

Помимо двух относительно противоположных видов духовной дея­тельности, существует мировоззренческое отношение, органически сочетающее в себе знания и оценки и одновременно не сводимое ни к тем, ни к другим. Оно представляет своеобразный сплав познавательно­го и ценностно-оценочного способов освоения человеком действитель­ности. Мировоззрение, следовательно, - одна из трех подсистем в сис­теме духовно-теоретической деятельности (как бы центральное ее зве­но, расположенное между познавательными и ценностными обществен­ными связями), призванное синтезировать знания и оценки, приводить их в единую, стройную и непротиворечивую систему.

В теоретическом плане мировоззрение осуществляет синтез основ­ных принципов и результатов всей духовной человеческой деятельно­сти. В частности, его интегративная функция направлена на достижение непротиворечивого единства всех вновь полученных результатов по­знания и оценки. Ф. Энгельс писал, что философские системы возника­ют из непреходящей потребности человеческого духа: потребности пре­одолеть все противоречия. Безусловно, полностью и окончательно подобная задача никогда не может быть решена, однако приведение всей имеющейся информации к определенному единству более или менее удовлетворительно решается философско-мировоззренческой методо­логией каждой эпохи . Конечно, мировоззрение неправомерно сво­дить только к сумме знаний и оценок. Мировоззрение - это мощная сис­тема чувств и эмоций, уходящих своими корнями в национальную поч­ву. В практическом ракурсе мировоззрение имеет целью идейное (идео­логическое и социально-психологическое) объединение людей.

Следует, далее, иметь в виду, что наука, искусство и философия лишь относительно (не абсолютно) закрепляют познавательное, ценно­стное или мировоззренческое освоение мира человеком: наука в той или иной мере содержит не только познавательные, но также ценностно-мировоззренческие компоненты; философия - не только мировоззренче­ские, но и ценностно-познавательные.

Третий родовой вид динамичной общественной связи - социально-технологический - служит закреплению коммуникативной, информаци­онной и управленческой форм деятельности. Понятие "социальное" в данном контексте не тождественно понятию социальной структуры об­щества. Последняя скорее идентична той реальности, которая была от­несена к системе субъект-субъектных связей. Социальные отношения рассматриваются здесь лишь как одна из форм субъект-субъектных связей. В отличие от материально-практического и духовно-теоретического видов, в социально-технологической деятельности ни предметное, ни рефлективное не являются преобладающим фактором.

Первой разновидностью социально-технологической деятельности выступает коммуникативная деятельность, которая осуществляется в форме как непосредственного, так и опосредованного взаимодействия субъектов. Непосредственная коммуникация складывалась на основе развития антропологических средств связи: языка и устной речи, голоса [ и интонации, мимики и пантомимы. В ходе исторического развития технических средств, создаваемых научным процессом (письмо, печать, радио, телевидение, телефон, системы космической связи и т.д.) появля­ется возможность для опосредованного общения. В качестве посредни­ков коммуникации и общения выступают результаты как духовной, так и материальной деятельности людей. Общение реализуется средствами (как вербальной, так и невербальной коммуникации (к последней относят жесты, ритмы, паузы, выражение глаз и т.п.).

Необходимо в первую очередь уточнить взаимосвязь понятий "коммуникация" и "общение". К общению следует отнести исключи­тельно межсубъектные (или субъект-субъектные) отношения. Они, сле­довательно, являются лишь одной из двух основных форм коммуникативной деятельности, которая бывает также и объект-объектной (чистая технокоммуникация).

Человеческие (социальные) связи по поводу коммуникации высту­пают в форме общения. О фундаментальном характере последнего сви­детельствует, во-первых, тот факт, что вне коммуникативного субъект-субъектного взаимодействия невозможно формирование человека как социального существа. Во-вторых, более или менее длительная изоля­ция личности от общества приводит к деформациям, а порой и необра­тимым изменениям ее психики.

В ходе общения происходит обмен субъектов (личностей, коллек­тивов, макрообщностей) знаниями и оценками, мыслями и пережива­ниями, чувствами и эмоциями. Наиболее глубокий смысл общения - в установлении с другим человеком не просто любого информационного контакта, а положительной эмоциональной связи, для которой харак­терно состояние взаимопонимания и взаимоподдержки. Подобная связь имеет фактически самостоятельное значение для субъекта и наиболее полно выражается в дружбе и любви. Их нельзя рассматривать в качест­ва синонимов только одного рода эмоциональных переживаний (радо­сти или грусти), так как друзья или влюбленные способны испытывать богатую гамму чувств, влечений и эмоций, и только часть из них окра­шена в радостные тона.

И технокоммуникация, и общение имеют двуплановый - матери­ально-духовный - характер. Технокоммуникация, однако, в большей степени связана с материальным, а общение с духовным компонентами. Общение в подлинно категориальном смысле слова - это именно субъ­ект-субъектный тип коммуникативной деятельности. Правда, нередко говорят об "общении" человека с природой, ЭВМ и т.п. Однако в дан­ном случае употребление этого термина некатегориально. К контактам человека с ЭВМ более применим термин "коммуникация".

Технологическое отношение в сфере коммуникации складывается между различными материальными системами, к которым относится все то, что чаще всего именуется инфраструктурой: железнодорожные, воздушные и морские пути, телефонную и телеграфную связь и многое др. Технокоммуникация выступает тем реальным фундаментом, на ко­тором базируется массовое общение субъектов. Ведь морские и желез­нодорожные перевозки людей, системы радио- и видеосвязи во многом призваны обеспечить стабильные контакты субъектов путем создания различных материальных каналов для их разностороннего общения. Сущность коммуникативной деятельности и заключается в обеспече­нии всесторонних контактов субъекта с объектом.

Непосредственно родственным в вместе с тем специфичным по от­ношению к коммуникации выступает система информационного обеспечения общества, фундаментальный характер которой ныне почти не подвергается сомнению. Изредка, правда, встречается и противополож­ный взгляд на социальный статус информационной деятельности. Во­обще говоря, любое чрезмерное удовлетворение какой бы то ни было родовой человеческой потребности способно вызвать негативное отно­шение к ней со стороны отдельных субъектов. Не случайно, если в си­туации перенасыщения информацией отдельные лица или социальные группы стараются избавиться от нее, то общество в целом, напротив, стремится к постоянному увеличению объема используемой информа­ции, разрабатывает средства ее накопления, переработки и хранения. Дефицит информации на уровне социума принципиально неустраним, да и личность освобождается лишь от ненужных или избыточных све­дений и отнюдь не заинтересована в информационном голоде.

Отсутствие или избыток информации рассматриваются к качестве потенциальной причины необоснованных и волевых решений, противо­речащих научному управлению. И, напротив, четко налаженная система информационного обеспечения - предпосылка результативной и эффек­тивной управленческой деятельности. В целом же современная система информации и особенности ее функционирования могут ускорять или замедлять темпы технического и социального прогресса. Следователь­но, обмен информацией так же важен для человека, как обмен энергией и веществом.

Информационную деятельность не следует отождествлять ни с коммуникативной, ни с управленческой активностью. Между тем сме­щение или отождествление этих родственных форм деятельности - яв­ление достаточно распространенное.

Информационная деятельность обладает и коммуникативной, и управленческой функциями и вместе с тем не тождественна упомяну­тым общественным процессам. Акт коммуникации нередко лишь начи­нается с того момента, когда информация уже получена. Подобно тому как мировоззренческие рефлексии могут быть по форме "чисто" позна-" вательными, или "чисто" оценочными, отдельный информационный акт обычно воплощается в форму коммуникационной или управленческой операции. Однако в целостном инфопроцессе обе ориентации уравно­вешивают, взаимопроникают и взаимодополняют друг друга. Поэтому концепции, которые жестко связывают информацию либо только с коммуникацией, либо с управлением, односторонни; информация как раз есть то общее, что их объединяет; ряд других часто выделяемых функций (научно-познавательная, учебно-воспитательная, агитацион­ная, пропагандистская и др.) присущ лишь некоторым ее видам и не имеет для нее специфического значения.

Развитие информационной деятельности до недавнего времени от­личалось наибольшей динамикой по сравнению со всеми другими. Так если в 1986 г. информационная сфера в США охватывала 5 процентов работающих, то в 1980 - 45, а только за два года (1985-1986) ее доля возросла с 54 до 63 процентов. К середине 80-х годов в ряде других стран (Япония, Франция) в области информационной деятельности бы­ло занято более половины всех работающих. Футурологи полагают, что к началу XXI в. 80 процентов современных профессий перестанут су­ществовать, и не более 5 процентов самодеятельного населения разви­тых стран будет занято непосредственно в обрабатывающих отраслях экономики .

Информационное отношение, как и все другие базовые обществен­ные связи, функционирует в двух основных формах: технологической (объект-объектной) и социальной (субъект-субъектной). Технологиче­скую форму имеет процесс передачи информации из отдельных частей данной материальной системы в блок управления (космического аппа­рата, беспилотного самолета и т.п.) и обратно. Социальная форма ин­формационной деятельности складывается как результат непосредст­венных контактов между людьми, в ходе которых они сообщают друг другу различные сведения.

Итак,   вторым   структурным   компонентом   социально-технологической деятельности выступает информационный процесс, выполняющий функцию обеспечения общества разнообразными сведе­ниями и тем самым снимающий неопределенность, которая возникает при их недостаточности или избыточности.

Центральной в рамках социально-технологической деятельности является сфера общественного управления, функция которой заключа­ется в обеспечении согласования и упорядочения целей различных соци­альных групп общества в условиях его непрерывного исторического раз­вития. Человеческая деятельность, будучи целостной системой, облада­ет свойством самоорганизации. Причем в этой единой системе есть та­кая подсистема, главной и основной функцией которой является гармо­низация всей совокупной деятельности людей. Указанную функцию и призвано осуществлять управление.

Следует различать термины "регулирование" и "управление". Как известно, по вопросу о взаимосвязи этих понятий нет единой точки зре­ния. Наиболее перспективной представляется позиция тех, кто термин "управление" относит к человеку и обществу, а понятие "регулирова­ние" к экологическим сообществам животных. В данной работе термин "регулирование" иногда используется в несколько расширительном смысле, т.е. как синоним понятия "управление".

Управленческие отношения возникли и существуют как отражение противоречий между природой и обществом, классами и государствами, социальными группами и личностями. Вследствие существования по­добных противоречий возникает объективная необходимость (техно-экономическая, правовая, нравственная и т.д.) в их организации и упо­рядочении. В качестве Специфической формы деятельности регуляция и управление порождены объективной потребностью в таком способе духовно-практического освоения мира, который имеет своей непосред­ственной задачей снятие противоречия как между духовно-теоретическим и материально-практическим видами деятельности, так и внутри них - между рефлективной и предметной ее сторонами.

Противоречие между ними может возникать, в частности, из-за от­ставания развития идеального или материального в процессе функцио­нирования того или иного вида деятельности. Если, например, рассмот­реть производство как процесс обоюдного развития материального и идеального, то первое нередко отстает в своем развитии от второго, по­скольку для материально-предметных компонентов характерна извест­ная механистичность, косность, неподвижность и консерватизм в разви­тии, в то время как для идеально-рефлективных - значительная мобиль­ность, стремительность и динамизм. В результате возникает определен­ное противоречие между фундаментальными компонентами деятельно­сти, отставание предметности от рефлективности. Типичным примером аналогичной ситуации в рамках других видов деятельности может слу­жить явление отставания грамматических форм от живой устной речи. Достаточно широко известны и различные варианты противоречий ме­жду материально-практическим и духовно-теоретическим видами дея­тельности (например, отставание развития науки от потребностей про­изводства, или наоборот).

Необходимость разрешения противоречий такого рода и вызывает потребность в особой регулятивно-управленческой деятельности. На специфический характер последней обратили внимание в свое время* классики марксизма: "Всякий непосредственно общественный или со­вместный труд, осуществляемый в сравнительно крупном масштабе, нуждается в большей или меньшей степени в управлении, которое уста­навливает согласованность между индивидуальными работами и вы­полняет общие функции, возникающие из движения всего производст­венного организма в отличие от движения его самостоятельных орга­нов. Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуждается в ди­рижере".

Дискуссионным остается сегодня вопрос о разделении единой управленческой деятельности на основные виды и формы. В основу такой классификации кладутся самые различные признаки и при этом  выделяется от двух до пяти и более равнозначных сфер общественного управления. Для решения столь важной методологической задачи целе­сообразно разделить целостную систему общественного управления в зависимости от субъект-субъектного или объект-объектного характера регулятивного отношения. Первое обозначим как социальное, второе как технологическое (прежде всего техническое) управление.

Понятие "технологическое" более точно характеризует рассматри­ваемую здесь форму активности, чем термин "техническое". Например, регулирование поведения животных человеком не является, по своей сущности, техническим. Тем не менее подобное регулирование право­мерно рассматривать в качестве технологического, хотя при таком сло­воупотреблении этот термин выходит за рамки производства или техни­ческого базиса. Более широкое истолкование технологического отно­шения как эквивалента социально-инструментального воздействия все чаще используется в современной научной и философской литературе. Как "технологическое отношение" интерпретируют, например, стрем­ление к манипулированию массовым сознанием, столь характерное для современного общества. Действительно, подобное манипулирование как бы превращает человека с его сознанием в обычный, хотя и специ­фический, объект среди объектов и поэтому оно непосредственно смы­кается с типично технологическим регулированием, будучи, конечно, не

тождественным ему.

Технологическое объект-объектное управление так или иначе опо­средованно субъектным, или социальным, управлением. Подобно ком­муникативной или информационной деятельности, для первого - техно­логического - типа управления характерно относительное преобладание материально-предметного компонента над духовно-рефлективным; для второго - социального - напротив, духовно-рефлективного над матери­ально-предметным. Вместе с тем известное преобладание одних компо­нентов над другими не следует смешивать с их абсолютным доминиро­ванием, потому что управление вещами или процессами не может осу­ществляться вне и помимо сознания человека, взаимосвязи объекта с субъектом. В то же время было бы ошибочным полагать материально-политические или правовые отношения сугубо духовными и нематери­альными. Скажем, борьба с терроризмом - явление вполне материаль­ное. В целостной системе общественного управления предметность и рефлективность уравновешивают друг друга и ни один из этих атрибу­тов не является определяющим (как это было у материально-практического и духовно-теоретического видов деятельности).

Поскольку социальное управление, в отличие от технологического, есть регулирование в сфере субъект-субъектных отношений, постольку его можно рассматривать как относительно самостоятельную систему.

В этом случае в качестве своих подсистем оно предполагает моральную, правовую и политическую деятельность.

Характер управления зависит прежде всего от состояния дел в эко­номической области, а также от эффективности материально-практической и духовно-теоретической деятельности в целом. Однако социально-технологическая деятельность и ее составные, во-первых, преобладают относительной самостоятельностью, и, во-вторых, оказывают обратное воздействие на материально-практический и духовно-теоретический виды деятельности и отдельные их компоненты.

Управление, будучи специфическим и относительно самостоятельном процессом, имеет непосредственной задачей устранять возникающие несоответствия между развитием духовно-теоретического и материально-практического видов деятельности, рефлективной и предметной, творческой и контртворческой ее сторонами. Поэтому сущность общественного управления заключается в согласовании и упорядочении целей и взглядов, настроений и чувств, поступков и операций субъектов всех уровней в неразрывной связи с объектами их воздействия в услови­ях исторического прогресса (или регресса) общества.

В заключение приведу графическую схему структуры деятельно­сти. Ранее они назывались мной родовыми, или основными, "типами" и "под­типами".

[1]  В предшествующих работах чаще использовался термин "производствен­ная".

 

К оглавлению                       Назад

Обсудить книгу на форуме

Hosted by uCoz