13. ТЕОРИЯ ОБЪЕКТА

Дальнейшее развитие философской теории предполагает отдель­ное исследование категорий «объект» и «субъект». Однако прежде чем непосредственно перейти к изложению алгоритмических требо­ваний, необходимо уточнить мировоззренческий статус понятия «объект», которое является в первую очередь социально-философс­кой, а отнюдь не гносеологической категорией. Иными словами, никаких гносеологических объектов самих по себе, т.е. вне соотне­сенности с субъектом, строго говоря, не существует. В самом деле, если отсутствует субъект, то для кого же существует «объект»? Разве что для господа бога! Однако подобный субъект еще никогда не был реально действующим лицом в научной, а не мистико-религиозной философии.

Подлинным (не выдуманным) эмпирически данным субъектом является индивид, социальная группа или население, следователь­но, общественное образование. Соответственно, и любой объект, в конечном счете, также выступает в качестве общественного, т.е. та­кого, которого субъект видит «сквозь очки» социальности и по дру­гому видеть не в состоянии. Так, планеты Луна или Марс, как и все другие космические объекты, не могут быть предметом «чистой» гно­сеологии или онтологии. Наши знания о них всегда обусловлены и ограничены наличной общественной практикой и опытом, и поэто­му эти объекты тоже социальны в том смысле, что мы не в состоянии чего-либо узнать о них и взаимодействовать с ними иначе, как через ограниченную и субъективную наличную практику. Сказанное отнюдь не означает, что гносеологические объекты вообще отсут­ствуют, они, конечно же, существуют, но как принципиально зави­симые аспекты более глубокого и базового общественного объекта.

Иными словами, любые космические процессы и материальные образования не имеют статуса объекта до появления человека и об­щества. Поэтому прибавление к объекту, взятому в наиболее строгом философском смысле, прилагательного «общественный» или «соци­альный», обязательным не является. (Совершенно также, как и к понятию «субъект»!). Объект в своем сущностном значении всегда социален. Иное дело, когда берется какой-либо отдельный фрагмент объекта, тогда, конечно же, требуется уточнить, о каком именно объекте идет речь. Прежде всего, сказанное касается понятия гносе­ологического объекта, т. е. такого, который является предметом по­знавательной деятельности. Далее, может быть объект художествен­ной, практической, коммуникативной и прочей деятельности, фи­зический или химический, и т. д., и т. п. Но все они, в конечном итоге, - разновидности именно социального, а не какого-либо дру­гого объекта. Так, атом или его составные стали объектами только тогда, когда были изобретены инструменты, позволившие подверг­нуть их реальному эмпирическому исследованию. До этого времени атом как объект либо вообще не существовал, либо являлся гипоте­тическим объектом. Сказанное, конечно же, не означает, что атомы до попадания их в поле объектности вообще не существовали. Они являлись вещью-в-себе, т.е. обладали объективным бытием, не буду­чи в то же время объектом человеческой деятельности.

 Объект и субъект - соотносительные и неразрыв­но связанные друг с другом категории социальной философии (аксиологии, социально-философской антропологии).

Однако далее необходимо отвлечься от их взаимообусловленнос­ти и остановиться исключительно на категории «объект» с целью более глубокого ее постижения. Как отмечалось, отличительным признаком объекта выступает его вещественный (овеществленный, опредмеченный) характер. К атрибутам объекта можно, по-видимому, отнести собственность и несобственность. Иначе говоря, объект об­ладает двумя специфическими способами бытия, нуждающимися в соответствующем осмыслении. Человек относится к вещи либо как к объекту собственности, либо как к объекту несобственности. В чем заключается единство и специфика двух фундаментальных типов объекта? Их единство обусловлено тем, что как собственность, так и несобственность носят, подобно объекту, вещественный характер. Сложнее обстоит дело с квалификацией специфики двух типов объекта. Скорее всего, наиболее существенным для собственности является признак принадлежности ее конкретному субъекту. Эта принадлеж­ность простирается в весьма широком пространственно-временном диапазоне (от краткого мига до тысячелетия, если речь идет, напри­мер, о принадлежности данной территории с ее природными и ины­ми богатствами конкретному этносу, стране или государству).

Второй способ бытия объекта - несобственность, т. е., скажем, водоемы с рыбой, лесные угодья с их животным и растительным миром и другие природные реалии, никому конкретно не принадле­жащие и не занятые каким-либо социумом. Обозначение объектов второго типа отрицательным термином является вынужденным из-за отсутствия более подходящего словосочетания, поэтому оставим его в качестве рабочего (не окончательного). Объекты несобственно­сти - это природные ландшафты, океаны, моря, воздух, космичес­кие образования, никому в силу различных причин не принадлежа­щие. Правда, некоторая их часть со временем, по мере усиления мощи человечества (или какого-либо иного внеземного субъекта), способ­на трансформироваться из одного типа объекта в другой: несобствен­ность становится объектом собственности, и, наоборот, то, что еще вчера было чьей-либо собственностью, превращается в объект не­собственности. Так, формирование государств сопровождается уста­новлением международной правовой принадлежности рек, озер и даже части морей и океанов, не говоря уже о сухопутных территори­ях. В то же время некоторые из творений рук человеческих могут по­терять статус собственности, если почему-либо выйдут из-под его влияния и контроля (например, летательные космические аппара­ты, ушедшие далеко в необозримые просторы космоса). Кроме того, часть объектов на Земле подвергается уничтожению, а другая пере­ходит от одних субъектов к другим, и т. д., и т. п.. Однако возможность диалектического взаимопревращения рассматриваемых типов в свою противоположность не приводит к уничтожению какого-либо одно­го из них, поскольку момент их самостоятельного, устойчивого бытия и взаимодополнения абсолютен, тогда как их релятивность от­носительна.

Сторонами основного движущего противоречия объекта выступа­ют его цивилизационная и контрцивилизационная стороны. Подоб­но категориям творчества и культуры, понятие цивилизации упот­ребляется во множестве самых разнообразных значений, но при этом ни одно из них строгим признано быть не может. Прежде всего, ши­роко распространен гносеологический подход, связывающий поня­тие цивилизации с определенной эпохой, этапом, периодом исто­рической эволюции. В этом случае цивилизация «в пределе обознача­ет единство всемирно-исторического процесса, единство, охватыва­ющее все многообразие ее культурно-исторических типов» [1].

При подобном словоупотреблении термин «цивилизация» дубли­рует и подменяет собой другие важные мировоззренческие понятия и поэтому самостоятельного категориального статуса фактически не имеет. Для данного подхода весьма характерно стремление свести цивилизации к какому-то количественному их эквиваленту. Напри­мер, космологи говорят о наличии трех или более уровней косми­ческих образований. Касательно Земли количество выделяемых ци­вилизаций значительно разнится друг от друга (так, Н.Я. Данилевс­кий насчитывал их 6, А. Тойнби от 10 до 21 и т.д.).

В то же время понятие цивилизованности выступает одной из наи­более важных оценок прогрессивности различных составных обще­ственной системы. Ему чаще всего противопоставляют понятие вар­варства (дикости, нецивилизованности). Разумеется, каждая такая оценка носит исторически конкретный характер и в этом смысле относительна. Соотносительные категории цивилизация-варварство аксиологичны, поскольку отображают в определенном плане луч­шее и худшее, высшее и низшее, развитое и неразвитое. Диалекти­ческая связь этих категорий дает возможность понять их подвижность и неоднозначность. Так, нельзя получить однозначного ответа на воп­рос, является ли рабовладельческое общество цивилизованным. По сравнению с чем, с каким другим обществом, с какой другой ступе­нью развития? [2].

Итак, понятия цивилизации, цивилизационного и формационного существования имеют гносеологический оттенок, если противопоставляются всему природному бытию. Но такое противопостав­ление непременно обретает аксиологический смысл, когда формационное или цивилизационное существование, во-первых, рассмат­ривается в качестве высшего по сравнению с природным бытием, и, во-вторых, предполагает наличие критерия высшего и низшего внутри самой общественной формы движения материи (ступеней дикости и варварства, индустриального и постиндустриального развития и т.д.). Аксиологический характер цивилизационного (формационного) подхода виден на таком примере. Если бы на нашу планету действи­тельно прилетели пришельцы из гораздо более развитых миров, то Земля показалась бы им местом дикости, варварства. Буквально с каждым днем техногенная деятельность человека приближает нас к роковой черте, перейдя которую человечество окажется обреченным на вырождение и мучительное умирание.

Таким образом, мера цивилизованности тем больше, чем про­грессивнее данная общественная формация или культура. Понятие цивилизации (цивилизованности) аксиологично, когда оно выра­жает прогрессивные для данной общественной системы тенденции.

Впрочем, варианты аксиологического истолкования неоднознач­ны и нередко противоречивы. Скажем, у О. Шпенглера «цивилиза­ция» - синоним вырождения стареющей культуры, симптом ее не­здоровья и упадка. Иными словами, налицо типично аксиологичес­кий подход, но со знаком минус. Между тем для фиксации отрица­тельного смысла гораздо естественнее употреблять термины «варвар­ство» или «контрцивилизация».

Итак, адекватный методологический принцип заключается, на наш взгляд, в том, чтобы цивилизацию рассматривать как творчес­ки-прогрессивную сторону объекта. Напротив, контрцивилизация -регрессивная (варварская, малоцивилизованная) сторона объекта. Следовательно, цивилизованность - это все достижения техническо­го и социального прогресса, поставленные на службу человеку (ком­форт, урбанизированная среда и многое др.). Ее антипод - это, на­против, все то, что несет прямую угрозу нормальной жизнедеятель­ности мирового сообщества, его физическому и нравственному здоровью (опасность ядерного самоуничтожения, экологический и де­мографический кризисы и т.п.).

Между двумя диалектически противоречивыми сторонами объек­та происходит постоянное столкновение и борьба, в результате чего может на протяжении длительного времени доминировать одна из них, либо установиться состояние относительного равновесия. В реальной человеческой истории вплоть до наших дней цивилизационные процессы все же имели приоритет перед варварскими и контрцивилизационными, однако к концу XX столетия наблюда­ется явное нарастание разрушительной силы последних. Безуслов­но, не следует забывать и о том, что две противоположные сторо­ны объекта не являются рядоположенными и не существуют от­дельно друг от друга. Обе тенденции постоянно переплетаются и переходят одна в другую. Поэтому то, что сегодня вполне обосно­ванно выглядит актом цивилизационного порядка, завтра способ­но превратиться в свою противоположность, как, разумеется, и наоборот.

Вопрос о структуре объекта в логически корректной и заслужива­ющей внимания форме практически не ставился в философской ли­тературе. По-видимому, структура объекта может быть вполне адек­ватно описана хорошо известными категориями единичного, осо­бенного и общего. Традиционно эти понятия проходят у нас по ве­домству «неосновных законов» или «категорий диалектики», что, безусловно, совершенно не соответствует их подлинному назначе­нию. Привычный набор категорий диалектики, если они действи­тельно являются таковыми, во-первых, всегда характеризует сторо­ны основного движущего противоречия каких-либо гносеологичес­ких образований, и во-вторых, эти категории по своему строению дихотомичны. Если же категории представляют собой их неразрыв­ный триплет, то это, скорее всего, категории какой-либо структуры. К последним и относится неразрывно взаимосвязанный триплет ка­тегорий «единичное - особенное - общее».

Возникает, однако, вопрос о том, как же тогда соотнести воз­можность и практику использования этих категорий в самом широ­ком гносеологическом плане с необходимостью их ограничения лишь сферой объекта, да к тому же еще и общественного!? Все дело зак­лючается в том, что понятия единичного, особенного и общего спе­цифичны именно для характеристики структуры объекта. Однако никакие общефилософские понятия невозможно замкнуть рамками их специфики, или сущности. Ибо существование (явление) никогда не сводимо к своей сущностной основе. Так обстоит дело и с рас­сматриваемыми категориями. Будучи специфичными для системы объекта, категории единичного, особенного и общего могут и долж­ны использоваться также при исследовании неспецифических видов и типов связей и отношений. При этом свой наиболее важный смысл они обретают в отношениях внутри общественного объекта, т. е. как его неотъемлемые функции.

Единичный объект суть отдельная, или индивидуальная, вещь, отличающаяся от любых других вещей, свойств или связей своими пространственными, временными, ценностными или какими-либо другими характеристиками. Напротив, объект общего плана фик­сирует объективно или субъективно существующее сходство ха­рактеристик единичных предметов, их однотипность в каком-либо отношении, принадлежность к одной и той же группе вещей, свойств или связей. 

Помимо двух противоположных видов объекта существует также такой, который является промежуточным между ними. Подобный объект принято именовать особенным. 

Будучи чем-то средним между единичным и общим, особенное несет в себе черты как первого, так и второго, и одновременно не тождественно ни одному из них. 

Поскольку единичное всегда указывает на отличие тех или иных природно-социальных образований от других, постольку оно всегда вы­ступает как особенное. Однако из этого вовсе не следует, что еди­ничное и особенное тождественны между собой. Все единичное яв­ляется особенным, но не все особенное является единичным. Осо­бенным может быть и общее, когда оно отличает одну вещь, свой­ство, связь от другой.

При этом не всякое общее может выполнять роль особенного. Су­ществует такое общее, которое всегда, в любых формах связей ука­зывает только на сходство, тождество и совершенно не способно отличать одно материальное или духовное образование от других. Так, признак устойчивости является универсальным для всех видов и форм отношений и не способен указывать на их сколько-нибудь существен­ные (качественные) отличия друг от друга. Иными словами, в рам­ках общественного отношения признак устойчивости обладает то­тальной значимостью. Этот вид общего именуется всеобщим, т. е. при­сущим всем объектам отношения, в более широком плане - всем явлениям действительности. Всеобщее есть то же самое общее, но взятое в своем предельном, крайнем значении. И в этой своей то­тальности оно диалектически переходит в единичное. Так, признак устойчивости является всеобщим для всех без исключения отноше­ний. И вместе с тем он оказывается чем-то единичным, если ставит­ся в один ряд с другими признаками, например, сопоставляется с признаком динамичности (изменчивости), который, в свою очередь, является всеобщим для характеристики любых форм человеческой деятельности.

Разделение объекта на единичный, особенный и общий содер­жит в себе моменты абсолютного и относительного. Абсолютность обусловлена объективной выделенностью и дифференцированностью каждого отдельного вида объекта, его иерархическим строени­ем. Так, любая спортивная площадка для игры в футбол, волейбол, баскетбол и т. д., во-первых, обладает определенной замкнутос­тью, имеет строго очерченные пространственные контуры. Во-вто­рых, каждая площадка строго дифференцирована по размерам и функциям внутри себя. Момент относительности связан с принци­пиальной незамкнутостью любого объекта, его тесной связью с другими объектами. Так, стадион, как нечто общее с точки зрения играющих на ней людей, есть в то же время единичный объект в ряду прочих объектов, рассмотренный в более широком ракурсе как элемент городской застройки и т.п. Тем самым общее, в иной системе координат, оказывается уже единичным. В свою очередь, единичное, в другом измерении, может быть рассмотрено в каче­стве чего-то общего.

В заключение приведем общую схему изложения категории «объект».

Обсудить книгу на форуме